Автор: Emily Waters

Перевод: AlexMorgan и strega verde

Пейринг: Гарри/Северус

Юмор/пародия

Примечание: разрешения на перевод нет, пока что.

читать дальше

~ * ~

Война закончилась, и через полгода начались, наконец, судебные слушания.

Оказавшись у входа в Визенгамот, Гарри Поттер глубоко вздохнул. Во время учебы он и представить себе не мог, что когда-нибудь станет свидетельствовать в пользу Северуса Снейпа, чтобы избавить последнего от неприятностей.

Вот посодействовать его смертной казни – это да.

И вздохнуть с облегчением над могилой умершего мерзавца, захлебнувшегося собственной желчью. Всегда пожалуйста.

А вот чтобы... спасти его... нет. Никогда.

Рядом с Гарри Гермиона выглядела торжественной и серьезной.

– Гарри, помни, ты – свидетель! – полушепотом сказала она.

В десяти шагах от себя они увидели Снейпа, который был еще бледнее, чем обычно. Его рука дернулась в непонятном жесте, и он еле слышно зашептал что-то, похожее на Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum*... Гарри задумался, насколько опасное это заклинание и получится ли оно у Снейпа без палочки.

– Не забудь! – прошипела Гермиона. Чёрт!

– Да, спасибо, Гермиона. Может напишешь мне шпаргалку, – сухо ответил Гарри. – Может, напишешь мне шпаргалку? И не забудь подчеркнуть – защищать мне его нужно или упрятать за решетку для пользы общества. А то еще перепутаю.

Она поджала губы и бросила на него очень строгий взгляд, ясно говоривший: Если ты позволишь личным отношениям негативно повлиять на твои показания и не поможешь Северусу Снейпу, я потеряю всякое к тебе уважение. По крайней мере, Гарри казалось, что именно это он прочел в ее взгляде.

– Гарри Поттер! – вызвал Верховный Маг. – Займите место свидетеля.

Гарри вздохнул и направился к свидетельской трибуне.

– Послушайте, – сказал Гарри прежде, чем ему успели задать хоть какой-нибудь вопрос, – это просто смешно. У Вас есть полно доказательств того, что Снейп был на нашей стороне. Вот, например...

– Мы знаем, – прервал его Верховный Маг. – Настоящее разбирательство не касается смерти Альбуса Дамблдора, или деятельности мистера Снейпа как Пожирателя Смерти. Эти обвинения были с него сняты...

– Да? – Гарри почувствовал, что ничего не понимает. Чувство было знакомое и неприятное. Как у Снейпа на уроке.

– Да. Коротко говоря, мистер Снейп обвиняется в нанесении студентам эмоционального ущерба.

Гарри остолбенел.

Внутренний голос, больше походивший на голос Сириуса Блека, триумфально восклицал: ЕСССТЬ! УРА!

Другая, более благородная часть Гарри, подозрительным образом принявшая облик покойного Альбуса Дамблдора, настаивала, что нельзя человека, рисковавший собственной жизнью десятки лет ради всеобщего спасения, наказывать за то, что у него плохой или даже, прямо скажем, омерзительный характер.

– И я... эээ... что, должен дать ему характеристику?

– Суд решил, что лучше будет спросить именно вас.

– А. А что будет, если вы докажете, что он... это... причинял ущерб?

– Он будет обращен в пожизненное рабство и отдан в ваше распоряжение.

– Он до самой смерти будет моим рабом? – перепросил Гарри

– Да.

Гарри потер подбородок.

– Это... немного... эээ... нестандартное наказание, нет?

– Ничуть, – ответил Главный Маг, – Самое обычное дело.

– А... – Гарри набрал в грудь побольше воздуха, – Ну, тогда я расскажу. Профессор всегда был терпелив с нами и крайне сдержан в словах и поступках. И... и был замечательным учителем, – давясь словами, добавил он.

– В самом деле?

– Да. – Гарри уже собрался обратно на свое место в зале, но поднятая рука Главного Мага остановила его.

– Тогда будьте любезны пояснить кое-что. Разве профессор Снейп не преследовал вас с первого же занятия, когда он обозвал вас, цитирую: "Наша новая знаменитость"?

Чёрт!

– Ну да, он меня так называл, – сказал Гарри. – Но, знаете, он это не со зла. Это было такое ласковое обращение. И мне очень нравилось. Я, вообще, знаете ли, люблю внимание.

– Значит, это вас не задевало?

– Нисколько, – ровным голосом ответил Гарри. – Это было то, что мне сразу понравилось в профессоре Снейпе.

Снейп обратил на него потрясенный взгляд.

– Профессор Снейп угрожал отравить домашнее животное Невилла Лонгботтома?

Гарри тихо чертыхнулся. Это невозможно было отрицать. Было много свидетелей.

– Да. Только это была не угроза. Это было... предложение… милосердия... эвтаназия. Жаба постоянно прыгала со стола на стол, от котла к котлу, и рано или поздно ей суждено было умереть какой-нибудь страшной, мучительной, ужасающей смертью. Ей богу... Это было любезное предложение, точно помню.

К счастью, судья оставил жабу в покое и перешел к следующему пункту.

– На своем уроке профессор Снейп заставил Вас очищать сушеную смокву для зелья мистера Малфоя?

– Да, – устало ответил Гарри, – но это было для моей же пользы. Он хотел, чтобы у меня было больше практики, чем у Малфоя. Ну, вы понимаете, все для борьбы с Темным Лордом, а… эээ... очищение сушеной смоквы – это очень полезный стратегический навык.

– Как это?

– Не спрашивайте меня! – резко оборвал Гарри. – Я – победитель Волдеморта, и я утверждаю, что без этого навыка, возможно... не смог бы победить его.

– Не поставил ли вас профессор в неловкое положение, зачитав в присутствии других студентов газетную статью, носившую сплетнический характер?

Гарри невольно скривился, вспомнив как ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Мгновение он испытывал желание сказать что-то вроде: неловкое положение – это мягко сказано, но, почувствовав затылком пристальный взгляд Гермионы, ровным голосом ответил:

– Он действительно читал статью. Но высмеивал он статью, а не меня. Это был жест солидарности. Понимаете, так он выражал мне свое сочувствие.

– Странный способ выразить сочувствие, Гарри.

– Ну да. Наверное. Но это сработало! Я еще никогда не чувствовал такой... моральной поддержки, – твердо сказал Гарри, надеясь, что это был последний вопрос.

– Ну что ж, давайте продолжим. Во время ваших уроков Окклюменцией, не был ли он жесток к Вам?

– Что? Нет! Он был потрясающим преподавателем, – быстро сказал Гарри, изо всех сил подавляя ярость, вскипавшую при одной мысли о занятиях Окклюменцией.

У Снейпа от удивления открылся рот.

– Тогда почему Вы подозревали, что он работал на Волдеморта?

– Ничего я не подозревал! – возразил Гарри. – Я никогда не сомневался в профессоре.

Снейп прикрыл рот рукой.

– Тогда с какой целью вы проверяли содержимое его думоотвода в отсутствие профессора?

– Я думал... что так он пытался оградить меня от неприятностей, – нашелся с ответом Гарри. – Но... я же Гриффиндорец! Что мне опасности! И потом, я не люблю, когда от меня что-то скрывают. Вот и посмотрел.

– Таким образом, вы стали свидетелем неприятного конфликта между профессором, вашим отцом и вашим крестным. Подозреваемый, как нам известно, пришел в ярость, когда обнаружил вас в своем думоотводе. Он применил к вам физическую силу, не так ли – схватил за руку, а затем швырнул в вас банку с мертвыми тараканами?

Гарри слегка содрогнулся, вспомнив инцидент. Чёртов Снейп, подумал он. Тот действительно вел себя, как сволочь. А может, пускай обращают его в рабство и поделом ему?..

Где-то позади него, Гермиона выразительно кашлянула.

Он обреченно продолжил.

– Не знаю, кто вам это рассказал. На самом деле все было не так. После думоотвода я чуть не потерял сознание, и профессору Снейпу пришлось схватить меня за руку, чтобы я не упал... и сказал, что я за отца и крестного не отвечаю, и что он меня не винит. ... Что это был всего лишь частный случай, и что я не должен думать о них плохо.

Публика в зале изумленно перешептывалась. Снейп испустил полузадушенный звук, как будто что-то застряло у него в глотке, и рвалось наружу. Что бы это ни было, Снейп с трудом сглотнул и промолчал.

– Профессор Снейп так сказал? – осторожно спросил Верховный Маг.

– Да, сэр.

– А почему тогда, вернувшись из подземелий, вы были усыпаны дохлыми тараканами?

Гарри захлопал глазами. К этому он был не готов.

– Я точно не помню. Наверное, наткнулся на тараканий рой по дороге в Гриффиндорскую башню.

– Наткнулись на летающих тараканов? В Хогвартсе?

– Да, сэр.

– А почему к вашему возвращению в гриффиндорскую гостиную они все издохли?

Гарри небрежно плечами.

– Я обладаю большой магической силой – сказал он многозначительно. – Этого не изменишь. Если напавший на меня умирает, значит, так тому и быть.

– Ну хорошо. Продолжим. Ваш шестой курс в Хогвартсе. Как поступил профессор Снейп, когда узнал, что Драко Малфой сломал вам нос?

– Эмм. – Гарри прикрыл глаза. Это было его худшее воспоминание, связанное со Снейпом. Кто знает, возможно, через двадцать лет, он будет скрывать это воспоминание в думоотводе, пытаясь преподавать Окклюменцию детям Снейпа.

– Вы присутствовали при том, как профессор Снейп оскорбил Нимфадору Тонкс, нелестно отозвавшись о ее новом патронусе?

Прости меня, Тонкс, горько подумал Гарри. Мне нужно возместить долг жизни.

– Нет, – сказал Гарри и даже не поперхнулся.

– Что именно сказал профессор?

– Он сказал: "Тонкс, не знаю, кого символизирует твой новый патронус, Сириуса или Римуса, но он мне нравится. Очень энергичный, и чудесно символизирует твою привязанность".

Гарри бросил осторожный взгляд на Снейпа, и увидел, что профессор закрыл лицо руками, а его плечи слегка тряслись. Плакал ли он или смеялся, Гарри сказать не мог.

– Что предпринял профессор Снейп в связи с нанесенным вам увечьем?

Да он мне чуть голову не оторвал, вот что! подумал Гарри.

-Ну, знаете, Тонкс к тому времени ведь уже залечила рану. Но он все равно очень переживал, сказал, что мне нужны исцеляющие зелья и медицинская помощь. А я ответил, что мне ничего не нужно. Даже не захотел кровь смывать. Профессор, наверное, был немного раздражен тем, что я отказался от помощи и решил пойти на ужин в таком неопрятном виде. Но он сделал все возможное, чтобы помочь мне. Как всегда.

Нервный смех в зале.

– Ну что же. Все это довольно... неожиданно.

Гарри сильно зажмурился. Что-то не так. Он чувствовал это. Он сделал все что мог, но, похоже, этого было мало.

– Гарри, – осторожно спросил другой член Визенгамота, – Вы даете эти показания по собственной доброй воле?

– Да, – ответил Гарри.

– На вас не оказывают давление?

– Нет.

– Вы не находитесь под влиянием Империо?

– Это нелепо, – резко ответил Гарри. – На меня не действует Империо.

– Да-да, конечно. Вы не подвержены стокгольмскому синдрому? Знаете, когда жертва проникается сочувствием к своему мучителю?

– Со мной все в порядке.

– Хорошо. Если вы все же передумаете и решите изменить свои показания, или вспомните еще что-нибудь, о чем забыли или не упомянули...

Гарри глубоко вздохнул и решил раз и навсегда положить этому конец.

– Я свидетельствую по доброй воле и без принуждения. Я психически здоров.

Его подход к обучению – это постоянное поощрение студентов и формирование у них чувства собственного достоинства. Знаете, Вы можете не верить, но тогда в Визжащей Хижине, почти умирая от кровотечения, он... – чёрт, что я несу – ...сказал мне, что я очень храбрый мальчик, и мои родители гордились бы мной. Что сам он гордится знакомством со мной. И еще он просил передать Гермионе, что был поражен ее интеллектом, а Рону, что его беспримерная преданность заслужила... – все, я больше не могу! – ...балы дому Гриффиндор.

– Как ему удалось сказать все это с прокушенным горлом и разорванной артерией? – с явным недоверием спросил...

– Усилием воли. Ради своих студентов он что угодно готов сделать.

– Поразительно, не правда ли? – спросил кто-то громким шепотом.

– Да, просто чудо, – ответил кто-то еще.

Кто-то навел на Снейпа фотоаппарат и защелкал вспышкой. Профессор не отреагировал – судя по всему, он не мог понять, происходит ли все это на самом деле или ему просто мерещится.

– Похоже, мы допустили ошибку, – подвел итоги Верховный Маг, – Ну что же, мистер Снейп, вы свободны, примите наши извинения. Теперь нам ясно, что ваш подход к преподаванию... весьма эффективен... и заслуживает всяческих похвал. Пожалуйста, продолжайте в том же духе.

Снейп тут же поднялся и, ни на кого не глядя, поспешно вышел из зала.

Гарри успел, однако, заметить легкий румянец на щеках профессора. Странным образом он придал Снейпу некую... привлекательность.

~ * ~

Прошло две недели, а Гарри все никак не мог прийти в себя. Он чувствовал... ладно, чёрт. Он не знал, что он чувствовал. Сказать по-правде, внезапно он начал фантазировать о Снейпе-рабе. Он не сожалел о своих показаниях, но... фантазии не исчезали.

Как такое случилось?

Может, Дамблдор был прав. Если ты защищаешь кого-либо, ты привязываешься к нему. Или что-то в этом роде.

~ * ~

Гарри стоял под дверью кабинета зельеварения и прислушивался к потоку оскорблений, выливавшемуся на головы студентов звучным, хорошо поставленным снейповским голосом.

Зареванная гриффиндорка пулей вылетела из класса и врезалась в Гарри.

– Что случилось? – сочувственно спросил Гарри.

– Он сказал, что я вылитая мать – такая же безнадежная идиотка. Что ни ее, ни меня нельзя было даже близко к школе подпускать. А еще снял д-д-десять баллов с Г-гриффиндора, за то, что я уронила палочку в котел, а котел взял и расплавился! – тут она снова ударилась в слезы.

Гарри спрятал улыбку. Ему очень хотелось посочувствовать девочке, но действительно, какой надо быть идиоткой, чтобы уронить палочку в котел? Он вдруг поймал себя на том, что сочувствует Снейпу.

– Идите, – сказал Гарри. – Я поговорю с профессором Снейпом, чтобы он был... любезнее.

Она посмотрела на него со смесью страха и надежды.

– Будьте осторожны, – шепотом сказала она. – Он очень опасен.

– Не волнуйтесь, – также прошептал Гарри. – Я тоже.

Гарри подождал, когда студенты один за другим не выйдут из класса. Когда Снейп остался один, Гарри решительно вошел в логово "ужаса Хогвартса".

– Поттер, – сказал Снейп, попытавшись изобразить нейтральный тон. Это было похоже на что-то среднее между рычанием и шипением. Очень сексуальным рычанием, и очень возбуждающим шипением, отсутствующе подумал Гарри.

– Снейп.

– Чего вы хотите?

– Неправильный вопрос, – мягко сказал Гарри, приближаясь и садясь на край учительского стола. – Правильный вопрос – чего хотите вы?

– Я хочу, чтобы вы немедленно слезли с моего стола!

– Честное слово, Снейп, после всего, через что мы с вами прошли, я признаться, ожидал, что вы как-то... подобреете. Будете терпимее к гриффиндорцам. Перестанете изводить детей.

Снейп не мигая уставился на него.

– С какой стати мне меняться?

– Ну, скажем, я увижу, что вы по-прежнему мучаете гриффиндорцев, и неожиданно вспомню что-нибудь неприятное, – легким тоном произнес Гарри, – какую-нибудь душевную травму, знаете ли. Может быть, мне даже захочется изменить свои показания. Не в лучшую сторону.

Снейп даже не вздрогнул.

– И?

– И тогда вы станете моим рабом, – безжалостно отметил Гарри.

Снейп продолжал в упор смотреть на него. Это нервировало.

– И?

Гарри слегка покраснел.

– И. Дело в том, что вы упорно ведете себя по-старому, хотя прекрасно знаете, чем это может кончиться... Можно подумать, вы нарочно...

Выражение лица Снейпа не изменилось. Только уголок его рта чуть приподнялся, образовав слабую ухмылку.

– Да, – задумчиво сказал он. – Можно так подумать.

– Да у вас, оказывается, извращенная фантазия, а, профессор? – спросил Гарри

– Хмм.

– Ну вот что, – решительно сказал Гарри. – оставьте гриффиндорцев в покое, и мы вдвоем осуществим все ваши извращенные желания.

Снейпова ухмылка стала несколько заметнее.

– Поттер, ты краснеешь.

– Ты тоже.

Они уставились друг на друга с веселым недоумением, к которому примешивались привычная враждебность, и смущение... и что-то еще. Гарри решил положить конец затянувшейся неловкой паузе, слегка наклонил голову и поцеловал профессора. Поцелуй вышел замечательный, обещавший бурную страсть – результат многолетней вражды и многочисленных стычек. И еще обещавший, что все это осталось в прошлом.

Кто-то тихо хихикнул, и они тут же оторвались друг от друга. В дверях стояла та самая гриффиндорка, с которой разговаривал Гарри, и без стеснения разглядывала открывшуюся перед ней сцену.

– Десять балов с Гриффиндора! – в унисоне сказали Гарри и Снейп, и девочка мгновенно испарилась.

– Это ж, выходит, с нее теперь снимут целых двадцать баллов... – смутился Гарри.

– Я поражен, – без тени улыбки сказал Снейп.

– Тем, что я могу снять баллы со студента? – спросил Гарри с невольной гордостью: ему удалось поразить Снейпа!

– Нет, Поттер. Тем, что ты умеешь считать.

* "Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum..." – молитва к Деве Марии, в переводе звучит примерно так: "Радуйся, Мария, исполненная благодати. Господь с Тобою..."